Ситников Анатолий Трифонович

Алексей Шалыгин — сентябрь 2005 г.

 Безотцовщина.

Семья Ситниковых  была большой — семеро детей: старшему — 11 лет, а младшему всего несколько месяцев от роду, потому труд Анатолий познал рано. Пойдя в школу в 1944-м, он в 1948 году  уже работал в колхозе наравне со взрослыми. Дали мальцу лошадь, сани с коробом да лопату деревянную и — вози с токов мякину для коров и лошадей. Для разнообразия посылали за дровами. Работа, что и говорить, нелегкая для мальчишки, зато каждую пятидневку получал он муку на заработанные трудодни. Очень гордился этим Анатолий: хоть и не досыта, но ел хлеб, заработанный собственноручно.

А когда, спустя год, в Новом Иголе открылась семилетняя школа, вновь сел за парту. Правда, до школы было десять километров, и домой ребята возвращались не каждый день. Вот уж где он по настоящему наголодался: дома мать хоть какую-то похлебку да сварит, здесь же надеяться было не на кого. Тем не менее школу не бросал до 7-го класса. Потом не выдержал — пошел снова в колхоз работать.

Ломать — не строить.

Начало 60-х. В стране начинается кампания укрупнения хозяйств. Объединялись колхозы, переселялись люди, пустели некогда оживленные деревни. Не избежал этой участи и поселок Тайга — малая родина Ситниковых: кто-то уехал в Новосибирскую область, кто-то в Омскую ,половина переселилась в Игол. Крепкие, любовно срубленные дома либо бросали, либо продавали за бесценок.

Всего за 300 рублей продал отцовский дом Анатолий, покидая родной край. Сердце сжималось от боли при виде того, как разбирает дорогие стены новый хозяин, чтобы перевезти в Татарское. Прощался с домом, как с родным человеком, мысленно повторяя и повторяя есенинские строки:

            Я любил этот дом деревянный, 

            В бревнах теплилась грозная мощь.

            Наша печь как-то дико и странно

            Завывала в дождливую ночь.

А сколько раз эта печь спасала от простуды, когда перемерзший на работе Анатолий забирался на нее!

Игол стал центром, куда съехался народ из Тайги, Чекина Яра, Черталы. А на «большой» земле вовсю шла организация совхозов. И не могли ни понять, ни принять мужики эту хрущевскую затею. Да лучше бы уравняли всех крестьян в правах, говорили они, и начисляли пенсии на равных. А так что получается? Был в Майске колхоз миллионер, а сделали его совхозом, превратился в миллионера наоборот: все проели, да еще государству задолжали. В общем хотели как лучше, а вышло как всегда, лишь лодырей да пьяниц наплодили.

И укрупнение колхозов ничего доброго не принесло. Малые хозяйства давали гораздо больше и мяса, и шерсти, и масла. Может там где простор и техникой можно легко маневрировать, такое новшество и оправдано, а тут в суровом таежном краю — только лихо от него. Опустел постепенно Васюган — родная наша сторона. На слом и снос пошли деревни.

В гостях хорошо, а дома лучше.

Не в силах смотреть, как исчезают с лица земли знакомые до боли поселки, Анатолий решается на переезд в Ростовскую область, куда из Нового Васюгана перебрались родители жены.

Обосновались Ситниковы в поселке Самарское, в сорока километрах от Ростова. Работать Анатолий пошел в совхозную бригаду каменщиков. На него смотрели как на чудака, как это так — идет с работы и ни чего не тащит для дома! Кому нужна такая честность! А он не мог и не хотел менять свои принципы. К тому же еще учился в вечерней школе и на курсах трактористов.

Прошли три года и заскучали они по родимой сторонушке. Не зря говорят в народе: в гостях хорошо, а дома лучше. Тут еще жена, учитель по профессии, никак не может устроиться на работу. Ей чуть ли не в открытую говорили: дай 150 рублей директору школы , и ты — на работе. Но она в этом оказалась под стать мужу: лучше назад вернуться, чем пятнать совесть взятками.

В общем вернулись в сибирские края. Анатолий пошел в колхоз подменным бригадиром, а потом его отправили в Омскую школу руководящих кадров, после чего он принял совхозную ферму в селе Староберезовка Каргасокского района.

И Раиса Ивановна не осталась без дела — нашлось в местной школе место для учителя. В общем жизнь стала налаживаться. Анатолия Трифоновича народ уважал, руководство ценило. Директор совхоза, собравшись на пенсию, рекомендовал на вакантное место именно Ситникова, и тот продиректорствовал шесть лет, успев перевезти немало своих земляков из Нового Игола в Староберезовку. Надеялся, что станут они ему хорошими помощниками. Говоря поэтическим слогом:

             Я оптимист. Я верю в чудеса.

             Я реалист. Я  верю в земляков.

Болит душа за все вокруг.

В 1981 году Анатолию Ситникову предложили принять совхоз «Майский». Раиса Ивановна и слушать не захотела, сразу же заявила, что с насиженного места никуда не тронется. Но он все же поехал с мыслью: «И только полною отдачей порыв ответный заслужу».

Не заслужил. Он увидел умирающее хозяйство, пришедшее в упадок когда-то большое, многонациональное село и в душе был благодарен семье, воспротивившейся переезду. Через несколько месяцев вернулся назад и пять лет руководит Усть-Чижапским  коопзверопромхозом.

Может и доработал бы в нем до пенсии, только избрал народ его председателем сельского Совета. «Епархия» та же ( на территории те же совхоз и промхоз), а потому работа знакомая, зато появилось наконец свободное время. И он увлекся домашним хозяйством: построил новую стайку, конюшню, а в начале 1990-го решил уйти на заслуженный отдых.

Правда, понятие отдыха весьма относительное — личное подворье занимает целый день, вечера посвящены скорняжному делу, катке валенок.

Но и теперь он не перестает с болью в сердце следить за всем, что происходит вокруг. Не может спокойно смотреть, как  меняется некогда трудолюбивый непоседливый народ, все более склоняясь к иждивенчеству: многие даже личное подсобное хозяйство ликвидировали, сидят и ждут, что кто-то принесет им блага на блюдечке с голубой каемочкой. От безделья кидаются в пьянство. Больно и горько, обидно за нынешнее поколение. Тоска наваливается при мысли, что нет у него малой родины, как и у многих детей-сирот войны, в той стране-стороне, где пошло все на снос. Хозяевами там вновь стали медведи.

— А жить надо иначе, — утверждает Анатолий Трифонович, приводя строки Гарольда Регистана:

              Нам дорог труд, а мы с тобой

               Надежные хозяева земли:

               Мы строим счастье личное

               Со счастьем всей страны.

И не умирает в нем надежда, что так будет, пусть не скоро, лет через 20 или 50, но будет.